Прокурор, закончил с экспертизами, отметил в прениях:
«… Теперь же уважаемый суд хочу перейти к доказательствам, которые цементируют вину подсудимых и в дополнение к этой научным исследованиям экспертизам, дополняет их в другой части и обеспечивает полноту и объективность. В частности хочу отметить это показания свидетеля Жалекова, который был допрошен, который находился в одной камере с подсудимым Махмудовым Уктамом и который собственно и поведал историю наезда Ольгой Шмаковой на Лизу. При этом указав и время наезда и мотив, то есть ревность. Если защита может и оспаривать что эти показания выдуманные, то они никак не могу согласиться с тем, что на тот момент версия о ревности вовсе никем не оглашалась. То есть когда начинают говорить да он там наркоман, был зависим, да он умер вообще, но вопрос о ревности, как появилась эта версия, почему. Именно как раз-таки из показаний этого объективного свидетеля и началась зарождаться эта версия которая и была подтверждена объективными данными…»
То есть, прокурор отметил, что в деле нет доказательств, подтверждающих мотив Шмаковой О., а значит и умысел. В данной части обвинение ссылается лишь на показания некоего свидетеля Жалекова, которые опровергаются показаниями самого садовника Ухтама, который утверждал, что в его камере не было Жалекова и никому он ничего не говорил.
Сторона защиты обращала внимание еще на другие обстоятельства, ставящие под сомнения показания Жалекова: в момент допроса Жалеков находился в розыске, имел несколько судимостей, а в материалах дела кроме протокола его допроса, отсутствуют какие-либо дополнительные сведения, как-то видеозапись допроса.
Но нас, помимо доводов стороны защиты, заинтересовало иное обстоятельство: как выяснилось в ходе судебного следствия, Пылаевым А. были поданы десятки ходатайств с различными версиями произошедшего, которые проверялись следствием, но почему следствие не проверило эту версию, т.е. не проверило данный мотив? Почему следствие ограничилось лишь его показаниями и не проверило их? Тем более, что в его показаниях имеется масса неточностей: он говорил о неком Украме, а не Ухтаме, и описываемое им место происшествия, не соответствует действительности. А может быть у следствия не было иного выхода как выдумать эту версию? Тем более Жалеков, как оказалось, умер спустя несколько месяцев после его допроса и сейчас никто не может проверить его показания, поэтому появились его показания.
Вместе с тем, прокурор в своих прениях ссылается на показания Даметкен:
«… Далее в пользу этой же версии идет и прослушанная аудиозапись представленная потерпевшей Пылаевой с Аубакировой Даметкен, в которой последняя прямо указала на своего сожителя Менлибаева, которому рассказал Шмаков, что наезд совершила его супруга Шмакова Ольга. Во я еще раз повторюсь сквозь гущу бранных слов мы все таки разобрали суть разговора, где она говорит, что Менлибаев Серик ей это рассказал. Здесь в этой части я считаю, что такие прослушивания являются объективными, потому что на нее никто не давит, на не никто не смотрит, в судебном заседании вы помните ее хамоватое поведение когда я ей начал задавать простые элементарные вопросы, даже вы ей сделали замечание, человек вообще неадекватно реагировал также как ее друг сожитель Менлибаев Серик, это те лица, я не знаю правильно ли так грубо выражаться, но это такие люди которые абсолютно грубияны, чтобы помягче. Используя такое поведение они все-таки уклонились от вопросов. Поскольку вот эти разговоры они стали предательскими по сути потому что эту тайну возможно если Шмаков ее и озвучил ее, но он никоем образом не хотел чтобы она дошла через сожительницу Аубакирову Даметкен к потерпевшей стороне, но однако это имело место…»
Вот только в действительности все было иначе: допрошенная Даметкен пояснила, что показания Пылаевой А. о том, что Даметкен предлагала ей деньги – являются ложными. О версии с ДТП она узнала со слов Пылаевой А., которая ей показала заключение экпертов.
Между тем, прокурор продолжил:
«… Показания Доскужаева, который оказался случайным свидетелем в больнице и подтвердил свои показания в суде о том, что он слышал о версии ДТП где со слов Рыжакова Сергея и Рыжаковой Марины были обвинения в сторону Ольги и мужа в убийстве…»
Но и такой вывод не соответствует действительности, потому как Доскужаев пояснил в ходе допроса, что он слышал лишь рассуждения некоего мужчины, который рассуждал о том, что это могла быть статуя или ДТП.
Хотели бы отметить, что даже если предположить, что действительно произошло ДТП (хотя эксперты это отрицают и нет следов ДТП на автомобиле БМВ Х6), то необходимо было установить кто был за рулем. Однако, в ходе судебного следствия не было исследовано ни одного доказательства, подтверждающего что именно Шмакова О. сидела за рулем.
Вот что думает прокурор по этому поводу:
«… Далее пятое у нас идет показания всех свидетелей обвинения и защиты, что на автомашине БМВ Х6 передвигалась только Ольга Шмакова. К этому же уважаемый суд хочу добавить, что во время досудебного расследования свидетель Рыжакова Леонарда в своих показаниях указала, что в 15.30, ей когда был задан вопрос это том дела 40 лист дела 171, она на вопрос кто ездил на автомашине БМВ Х6 она указала что я не знаю, но 12 мая в 15.30 на этой автомашине должны были уехать Шмаковы Андрей и Ольга. Эти показания оказались вне исследования, но они имеются в материалах уголовного дела. Это опять -таки хочу заметить были показания Рыжаковой Леонарды в качестве свидетеля, имеющего право на защиту…»
Всё! То есть Шмакову О. обвиняют в убийстве просто потому что именно она ездила на этой машине. Следовательно, сведения о событии преступлении, указанные в обвинительном акте, основаны лишь на данном выводе и ничем не подтверждены? Чем занималось следствие все пять лет? Чем опровергаются видеозаписи и показания свидетелей, которыми установлено, что в этот день Шмакова О. со своей семьей находилась вне дома?
Между тем, продолжая, прокурор и вовсе поставил под сомнения свою компетентность, указывая:
«… Так что уважаемый суд и при этом хочу еще добавить, вот эти экспертизы, Молчанова подтвердила нам о том что причинение смерти могло произойти с 15.30 до 17.30, то есть это все укладывается в эту же картину, поэтому уважаемый суд я считаю что здесь изначально оказалось дело очень сложным, запутанным где-то, но конечно в условиях неочевидности когда все друг друга покрывают, более того имеет место вмешательство со стороны одного из них в производство данных экспертиз, но конечно же органу следствия было очень тяжело прийти к точным выводам. Здесь хочу отметить, что в ответ на такую доказательную базу мы со стороны защиты получили нулевых свидетелей, в том числе массажиста, маникюрщицу, фитнесс тренера, которая как понял по совместительству были все психологами, которым членами семьи рассказывались все проблемы, связанные с Пылаевым и Аллой Советовной. Более других каких-то весомых, существенных доказательств я не увидел…»
Такие выводы как минимум порождают несколько вопросов: кто кого покрывает и чем это подтверждается? кто вмешивался в производство экспертиз и чем это подтверждается? какие доказательства ждал прокурор от стороны защиты?
Прокурор видимо не знает, что в прениях необходимо ссылаться на доказательства, исследованные в суде, а не выдумывать их. И ладно, если прокурор не знает УПК, но Конституцию он должен знать, а если бы знал, то не ждал и не требовал бы доказательств со стороны защиты, потому как согласно ст. 77 Конституции РК:
«3. При применении закона судья должен руководствоваться следующими принципами:
1) лицо считается невиновным в совершении преступления, пока его виновность не будет признана вступившим в законную силу приговором суда;
2) никто не может быть подвергнут повторно уголовной или административной ответственности за одно и то же правонарушение;
3) никому не может быть без его согласия изменена подсудность, предусмотренная для него законом;
4) в суде каждый имеет право быть выслушанным;
5) законы, устанавливающие или усиливающие ответственность, возлагающие новые обязанности на граждан или ухудшающие их положение, обратной силы не имеют. Если после совершения правонарушения ответственность за него законом отменена или смягчена, применяется новый закон;
6) обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность;
7) никто не обязан давать показания против самого себя, супруга (супруги) и близких родственников, круг которых определяется законом. Священнослужители не обязаны свидетельствовать против доверившихся им на исповеди;
8) любые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого;
9) не имеют юридической силы доказательства, полученные незаконным способом. Никто не может быть осужден лишь на основе его собственного признания;
10) применение уголовного закона по аналогии не допускается.»
Если бы прокурор хотя бы знал эту норму основного закона нашего государства, то ему было бы очевидно, что сторона защиты никаких доказательств не должна представлять и доказывать невиновность своих подзащитных, а все сомнения версии следствия толкуются не в пользу обвинения, а в пользу обвиняемого. Более того, прокурор, утверждая о том, что кто-то кого-то покрывает и кто-то вмешивался в производство экспертизы, обязан представить в суд приговоры судов, вступившие в законную силу, в противном случае подобные утверждения являются ложными. Вместе с тем, в суде выяснилось, о чем указывал Пылаев А., что уголовное преследование по факту воспрепятствования следствию прекращено, следовательно прокурор заведомо распространил ложные сведения? Мы полагаем, что в силу своей должности он хоть как-то должен отличаться от участников группы в социальной сети Facebook, созданной Пылаевым, как минимум воздержаться от ложных утверждений, но…
Между тем, прокурор, в своем заключении добавил:
«… Уважаемый суд в общем представленными доказательствами стороной защиты подсудимые ничего существенного не противопоставили при этом все приведенные доказательства стороной обвинения относимыми, допустимыми и достоверными. Уважаемый суд материалами уголовного дела, а также проведенное судебное следствие, анализ исследованных доказательств бесспорно свидетельствует о доказанности вины подсудимых, считаю, что действия подсудимых квалифицированы правильно, оснований для переквалификации не имеется…»
Таким образом, полагаем, нет необходимости даже цитировать весь обвинительный акт, потому как даже прокурор не указал ни на одно доказательство, чем данные обвинения подтверждались бы, следовательно, прокурор тем самым, отказался поддержать обвинение. Вместо этого, он лишь в очередной раз отметил, что стороной защиты версия обвинения якобы не была опровергнута и считает, что этого достаточно.
Стоит обратить внимание и на реплику прокурора, в которой прокурор, проявляя неуважение к участникам процесса, проявляя циничность, позволил себе пошутить, что мол единственный кого можно оправдать в этом процессу, так это собаку Бэллу.
Мы глубоко убеждены, что в «Новом Казахстане» нет места таким прокурорам, которые с презрением относятся к Конституции и свою некомпетентность прикрывают цинизмом и наглостью, а потому выражаем надежду, что высказываниям прокурора будет дана правая оценка и его руководство ему разъяснит положения Кодекса этики государственного служащего и основные положения Конституции Республики Казахстан.
А пока вынуждены констатировать, что за пять лет следственные органы так и не смогли установить истинных обстоятельств произошедшего, по крайней мере у нас осталось открытыми очень много вопросов по данному делу.
Чтобы оставлять комментарии вам необходимо авторизрваться на сайте
Комментарии